Дмитрий Карапузов | Моя дорогая Клаудиа Шлиффер
Мужик я еще не старый, тридцать один год только, но вот личная жизнь у меня не сложилась. Женился я после армии, жили мы вместе, все, вроде, нормально. Шесть лет прожили. Жили-жили, все нормально. А потом оказалось: она уж год как с другим встречается. Я, говорит, к подруге. Вот так вот.
К подруге и к подруге. А от «подруги» возвращается – ничего. Как ни в чем не бывало. И в глаза смотрит, и все нормально. И я нормально: ну что ж, бабу взаперти держать, что ли? Пусть сходит к подруге. Дурак я был. Сейчас поумнее стал.
Развелся я. Квартиру разменяли – ей однокомнатную; мне комнату в коммуналке.
Ладно, говорю, дорогая, раз уж такой расклад, подпиши, что от алиментов отказываешься. Так она заявляет: а ты ж себе еще машину с гаражом забираешь! Вы поняли? Зрасьте, говорю! Я этот гараж своими руками по кирпичику сложил! Еще кто-то будет гараж мой со мной делить! Вот это здорово! Я, говорит, с ребенком. Я говорю: неизвестно еще, чей это ребенок, что-то больно быстро родила. Я, говорю, тоже грамотный, считать умею. Ну, в общем, так и разошлись. Я ее потом, когда открылось это дело, спрашивал: я тебя что, не обеспечивал? Как мужчина не удовлетворял? Нет, говорит, удовлетворял, обеспечивал. Тогда, говорю, в чем причина такого поведения? Молчит. Ты, говорю, скажи: что не так было? Молчит. Ну, скажи, говорю, я ни бить, ничего не буду. Я просто понять хочу: почему? Молчит и все. Не будем, говорит, об этом. Ладно, не будем, так не будем. Но мне просто интересно… Ну, есть алкаши, непутевые всякие. Ну я-то чем не хорош? Кроме зарплаты, шабашу еще. Я, вообще, жестянщик. Все в дом, все в дом. На себя я что тратил? Да ничего – купишь пива иногда, и все. Инструмент в магазине я вообще никогда не покупал – все с работы приносил. И все у меня было. И то сказать: в магазине не очень-то накупишься по этим ценам. Я вот заходил недавно: стоит стремянка. Обычная такая стремянка, ничего особенного. Знаете, сколько стоит? 2500. Нормально, да? За стремянку – 2500! Я такую сам за один вечер сделаю.
И дрель там, и станочек заточной, трансформатор сварочный – все у меня с работы было. Мастеру, кладовщице магарыч поставишь, они спишут, заберешь. Что помельче, так можно, без магарыча, а это, инвентарное – только через них. Новое, конечно, не дадут, новое они себе берут. Ну, новое – не новое, работать-то можно. Разберешь, почистишь, подкрутишь – и вперед. Я только перфоратор с рук купил у одной тетки, у нее мужик в гараже повесился, ну и она распродавала все. Оно и понятно: на что ей перфоратор? А деньги-то нужны, дурак-то этот троих детей ей оставил, мал мала меньше. Недорого продавала, если честно – совсем дешево, я и купил.
Ну и вот, значит, была у меня шлифмашинка. Болгарка, то есть. Ну, старенькая, да. Тоже с работы. Ну и дошла она уже до ручки. До своего естественного предела. Там и движок уже не тянул, и шестеренки сработались, и много чего еще другого было. Делал я шабашку одну хорошую, а она – все. Никак. Мучился я с ней, мучился, надоело. На работе к мастеру подошел: так и так, говорю. Надо. Мне бы хоть какую, но чтоб работала. А он говорит: Вань, какую шлифмашинку, ты чего? Нету ни хрена у нас, ни нового, ни старого, ничего нет. На всю мастерскую одна болгарка, и та на ладан дышит.
Это правда, инструмента не давали нам. Ничего не давали: ни инструмента, ни оснастки, ни метизов, ничего. А чем работать? А чем хотите. Их это не колышет. Кризис, говорят. Ага, кризис. Директор на «мерсе», главбух вообще на «бугатти» – это у них кризис такой. Ну и ладно. Мне-то это, вообще-то, по большому счету, все равно. Всегда так было и всегда так будет. Ничего тут не изменишь, бог с ними – у них своя жизнь, у нас своя.
Ну, в общем, рассчитался клиент за шабашку, и решил я себе новую шлифмашинку купить. Пошел в магазин. Ну, лежат они там на прилавке разные: и такие, и растакие, и эдакие, и разэдакие – выбирай какую хочешь. Ну и цены, соответственно…
И лежала там одна. Маленькая такая, как игрушечная. Я на нее сразу внимание обратил. Ну, и не то, чтобы купить, а просто интересно стало: что за штука такая, несерьезная на вид? На цену поглядел – цена недетская. А что, спрашиваю, дорогая такая? Ну и продавец там начал заливать: да вы знаете, какая это штука замечательная, движок у нее супер-пупер, хоть и маленький, но жутко мощный, искусственный интеллект, микросхемы там, и вся такая надежная, системы безопасности всякие… Обычно-то в таких магазинах тетки за прилавком стоят, что ни спросишь про какую вещь – ничего не знают. А тут мужик этот, он сам хозяин. И язык у него, надо сказать, хорошо подвешен, повелся я немного. А он сразу заприметил это, хвать ее с витрины и сует мне. И, знай, продолжает свою линию гнуть: солидная фирма, немецкое качество и так далее… А сам сует ее мне прямо в руки: попробуйте, говорит, какая удобная. Ну, взял я. Просто подержать – он же сует. Взял – и как-то в руку она сразу хорошо легла. Да, гляжу, правда: легкая, удобная. Симпатичная такая. Благородная даже, ну да: фирма есть фирма, ничего не скажешь. А мы всё только лапти вяжем, видать на роду написано.
Ну, в общем, приглянулась она мне. Вот бывает так, очень редко, но бывает: видишь вещь, и она тебе сразу нравится. Вертишь, крутишь, отойти не можешь. Потом вспомнишь, сколько на кармане да сколько недель до зарплаты осталось, поставишь обратно на полку, вздохнешь да и пойдешь себе дальше. Пивка купишь в качестве утешения… А тут клиент рассчитался, деньги были малость, да я еще и поддатый слегка был… Я, вообще, не злоупотребляю, но тут, просто по случаю, что шабашку большую закончил и клиент рассчитался полностью. Принял чуток. А этот-то видит, что покупатель добрый, ну и давай стараться. Заболтал он меня.
Ну, в общем, взял я ее. Взял, да. Еще насадок всяких и прибамбасов к ней прикупил – гулять так гулять.
Ладно, следующий день суббота – прям с утра понес в гараж. Там как раз порезать надо было кое-что. Заготовки всякие.
Настроил, включил. Попробовал. Чисто, быстро – раз и всё. Я просто поразился. Давай еще резать. Уже потолще металл. Без проблем: чик-чик – готово! Сварил заготовки, шлифовальный круг на нее поставил, начал зачищать. Отлично. Просто отлично – такое впечатление, как будто металл под ней мягче становится и податливей. Погладил я ее: ну, говорю, подруга, спасибочки тебе, чувствую, говорю, мы с тобою развернемся тут.
Закончил я работу, налил пивка. Сижу – приятно мне. Вот, думаю: умеют делать люди! А мы – только лапти. Да, думаю, за такую вещь и такие деньги отдать можно.
Ну и пошла у нас жизнь… Резка, шлифовка, зачистка, полировка – все, что хочешь. Доски на яме менял – купил диск по дереву, попробовал. Доски, сороковку, режет как бумагу. За пять минут все порезал. Поставил круг наждачный – отшлифовал. Быстрей и чище, чем рубанком.
Обороты у нее можно менять от полутора от одиннадцати тысяч. Фильтры на воздухозаборнике съемные, защита от перегрева. Как только диск зажимает – она сразу на холостой и выключается. Но это если уже конкретно зажало, а не так, чтобы чуть что – и вырубилась. У меня такое всего пару раз было. С болгаркой той раздолбанной, что раньше у меня была, даже и сравнивать нельзя. Про то говно, вообще, и вспоминать не хочется. Это как после «жигулей» на «мерседес» пересесть. Я, вообще-то, на «мерседесе» не ездил ни разу, но, наверное, ощущения те же.
И вообще, когда вещь новая – ощущения совсем другие. А не то, что когда до тебя у нее уже другие хозяева были. Раздолбаи какие-нибудь. Или как на работе, там вообще: берет кто попало, через сотню рук пройдет, так что с ней будет? Понятно что.
Назвал я ее Клаудия Шлиффер. В школе мне эта тетка очень нравилась, Клаудия Шиффер, фотки ее собирал, из журналов вырезал. Ну и назвал похоже: Шиффер-Шлиффер. Помню тогда еще, хоть она мне и очень даже нравилась, думал: что это за фамилия такая: «шифер». Смешно как-то. Вот у меня фамилия хорошая: Чеканкин. Крепкая фамилия, звучная. А Шлиффер уж всяко лучше, чем шифер этот глупый. Клавой никогда не называл – не шло ей это имя. Так и говорил: «Клаудия».
Господи, что мы с ней вытворяли! Такие фигуры выписывали, что во сне не приснится! Однажды кусок листа металлического так расписали – горы там, море, облака. Мужики потом глядели, не верили, что шлифмашинкой сделано. Я его потом лаком покрыл и на стенку повесил. С ней я чувствовал, что могу все.
Ну, понятно, никому не давал ее – еще чего! Мужики просили пару раз – я не дал. Сосед тоже. Дай, говорит, на дачу трубы порезать. Приспичило. Двадцать лет они у него валялись, поржавели все, а тут приспичило. Нет, говорю, извини. Другое что всегда давал, говорю, сам знаешь: талёжку, дрель, перфоратор… Всё давал. А это не могу. Посмотрел так: ладно, говорит, не можешь, так не можешь.
Так Лешка, вообще-то, парень нормальный, компанейский, но вот тоже: вечно просит все. То ему дай, это дай… Задолбал. А у самого в гараже ничего нет, одни пассатижи столетние сбитые. Мужик называется. Да купи ты, ёпт, если тебе надо. Я ж купил. И то, еще: пока не напомнишь, не отдаст. Вот очень надо: я за ним еще бегать должен! Однажды переноску выпросил. Я говорю: «Она мне сейчас нужна будет». – «Вань, две минуты!» Ладно, дал. Полчаса прошло – не несет. Ладно, сам пошел. Глядь – у него уже замок висит! Да ну чтоб тебя, ну мне же край как надо! А ему пофиг. «Вань, братишка, извини, забыл!» Смеется – все ему легко и просто. Все до фонаря. «Вань, я тебе пива поставлю». На хрена мне его пиво – я себе сам куплю, если надо. Кстати, так и не поставил. Чтобы каким делом занимался – это нет. А зачем? Придет в гараж, музыку свою врубит – ничего не надо. И одно тетки к нему шастают. И тетки-то, что удивительно, на вид нормальные, не шалавы. А вот как им не стыдно по гаражам таскаться-то у всех на виду? По гаражам одни шалавы таскаются. Бродят тут такие чучелы – все что хочешь за стакан портвейна. А эти нет – нормальные на вид. Одна к нему ходила – двое детей, муж есть, я его знаю хорошо. Нормальный мужик, не алкаш, ничего такого, хозяйственный мужик. И вот чего ей этот Лешка? Прощелыга он обычный, если разобраться. Так просто, пустое место. Языком только молоть может.
Я ее, как работу закончу, подальше ложить стал. Чтоб не обращали внимание всякие. А то разные тут ходят. И такие ходят, что только не зевай.
Было у меня – разговаривал с ней. Ну и что тут такого? Похвалишь ее, скажешь что-нибудь приятное… Ну и Лешка этот, опять. Калитка открыта была, я спиной стоял. «О, Вань, это с кем это ты тут любезничаешь?» Неловко мне как-то стало. Не по себе. Господи, думаю, за каким принесло тебя опять? «А я подхожу, слышу: Ваня по ушам кого-то гладит. Вот это да, думаю, кого это он привел?» Господи, ну что за человек: на месте не сидится – лишь бы только шастать. Еще и болтать станет…
С тех пор я, когда в гараже с ней работал, калитку стал на шпингалет закрывать – проходите мимо, ребята, ну вас на фиг.
Три года так прошло. Пролетело как три месяца. Как лето пролетело, три года эти.
Ну и вот, значит, поднимал я на талёжке бак из нержавейки. Для мужика одного делал. Там крючок был ввернут… За него зацепил. Еще подумал: что-то слабоват. Но понадеялся…
В общем… разогнулся крючок этот…
П.данулся этот бак об пол. Грохот страшный. Почти полтонны.
А она на полу лежала.
Вот, никогда ее на пол не ложил, никогда. На верстак там, на полку, еще куда – на пол не ложил. А тот раз положил…
Вдребезги.
И вот, стою я, гляжу на нее, и одна мысль в голове: пять секунд назад она целая была, пять секунд, пять секунд всего лишь…
Так оно в нашей жизни: ничего потом не вернешь, ничего не исправишь.
Собрал я все в пакетик, поехал к мужику одному. Он все ремонтирует – телевизоры, пылесосы, микроволновки, любую технику бытовую. Выложил перед ним, говорю: Николаич, деньги дам сколько скажешь и магарыч хороший поставлю. Ты, говорю, только механику почини, а корпус я сам склею. Посмотрел он на все это и даже не притронулся. Головой покачал. Вань, говорит, да ты сам глянь: что тут чинить-то? Да я, в общем-то, и сам знал, что бесполезно. Так, последняя надежда. Давай, говорит, на запчасти заберу, двести рублей дам за нее.
Сложил я все обратно в пакетик и домой потопал.
Выпить я тогда хотел – не смог. Не лезет. Тошно только еще больше, и все. Не лезет.
Утром в город поехал, в мастерскую. В одну, другую, третью… Нигде не берут. Все. Финита ля комедия.
На следующий день поехал я, там, в рощицу одну. Выкопал ямку, положил ее в фирменной коробочке ее, со всеми причиндалами: с кругами этими, что остались, с насадками всякими, все, что я там накупил ей за три года…
Ну, вот и все. Вся, в общем, история.
Ну, шлифмашинку я купил потом другую. Такую точно не стал покупать, даже в магазин тот больше не заходил ни разу. В другом месте купил. Другой фирмы и размером побольше. Непривычно было держать сначала, неудобно. Да и потом не привык. Ну что еще сказать? Ну, да, тянет хорошо, да. Но… Как-то… Не знаю как объяснить… Включишь – работает, выключишь – не работает. Вот и всё. Вся музыка.
У Клаудии голос приятный очень был, дружеский такой голос, как будто песню поет, я ей подпевал иногда. Энергия у нее в голосе какая-то была. Заряжала она меня этой энергией, хотелось, прям, еще больше чего-нибудь сделать. А у этого голос резкий такой, грубый. Мужской, в общем, голос. А уж гомосеком-то я точно никогда не был.
Рассказ Дмитрия Карапузова стал лауреатом премии О.Генри за 2012 г.
